Классный час после торжественной линейки первого сентября. «Моя малая Родина» - написала на доске Людмила Ивановна.

- Малая Родина - это место, где родился человек. Большая Родина - это Россия. Скажите, ребята, - обратилась она к своим третьеклассникам, - как называется наша малая Родина?

- Наша малая Родина – станица Староминская, - ответила  белокурая девочка с белыми бантами.

Учительница продолжала:

- Сегодня у нас в гостях ветеран труда Анна Филипповна Ходасевич. Она родилась в Белоруссии, но  в 1951 году с сестрой Таисией приехала в Краснодарский край.

Перед ребятами предстала маленькая, седая, худенькая женщина в сером пиджаке с георгиевской ленточкой на воротнике.

- Дорогие ребята! Я очень рада в такой светлый и торжественный для вас день оказаться в школе, - начала она. - Для меня слово Родина священно. Краснодарский край приютил меня, дал вторую жизнь. Для меня Беларусь и Кубань - малая Родина.

Анна Филипповна улыбнулась ребятам. Показалось даже, что ее улыбка  разгладила морщинки у уголков глаз.

- Мне было 5 лет, когда началась Великая Отечественная война. Жили мы в деревне Щербачи. Уже в конце июня 1941 года Могилевская область, в том числе и наша деревня, оказалась в оккупации. Сначала гитлеровцы отбирали продовольствие и скот, кто сопротивлялся, расстреливали на месте. Потом несколько человек бросили в колодец и ждали, когда они утонут.

Все в классе притихли и внимательно слушали.

- Иногда не помню, что было вчера, - продолжает рассказывать Анна Филипповна, а годы оккупации отпечатались в памяти навсегда.

Она тяжело вздохнула. Видно было, что мучительные воспоминания даются ей с трудом.

- Наступило, как сейчас, 1 сентября, но ни мои старшие брат и сестра Коля и Тася, ни другие ребята не приступили к учебе. Фашисты сделали школу штабом.

Анна Филипповна опять вздохнула, но чуть погодя, оживилась.

- Советские солдаты, уходя, бросили во ржи пулемет. Рожь высокая, орудия немцы и не заметили. Николаша, шутя, навел пулемет на школу. А его друг Сашка как дернет за рычажок. Пулемет оказался заряженным, и пулеметная очередь ударила по школе. Немцы повыскакивали с испуганными криками: «Партизаны!» Стали прочёсывать окрестности. Маленьких мальчишек во ржи не заметили, и они спаслись.

Она замолчала, вытирая платочком  слёзы, выступившие на глазах.

-  В Белоруссии было немало партизанских отрядов, - вступила учительница. - Могилёв - одна из крупных узловых станций. Партизаны взрывали пути, мосты, пускали под откос составы.

- Фашисты зверстовали, беспощадно истребляли евреев, - вспоминала дальше Анна Филипповна. - Однажды и я попала в ряды расстрельных, когда собирала щавель в канаве. Случайно меня увидели немцы. Полицай вытянул из оврага и поставил замыкающей в колонну. Людей выстроили в ряд лицом к глубокому  рву, спиной к немцам с автоматами. Один из конвоиров сжалился надо мной, я была самая маленькая, он с силой толкнул меня так, что я кубарем покатилась в ров и замерла, чуть дыша. Так было страшно. Раздалась автоматная очередь. Долго лежала с закрытыми глазами. Только ночью выбралась.

Анна Филипповна замолчала, будто окаменела, уставившись в одну точку.

- Долгих два года на нашей земле хозяйничали немцы. Однажды полицаи стали ходить по домам и составлять список  детей и подростков, объясняя это тем, что их отправят для работы в Германию. Этот список сразу же назвали «чёрным». В «чёрный список» попала и моя сестра Тася.

Видно было, что это воспоминание даётся Анне Филипповне с трудом. Она даже сгорбилась. 

- Вскоре был назначен  день отправки. Тася и ещё двое ребят опоздали на станцию, где советских детей сажали в товарные вагоны. Учительница, увидев их, велела бежать, что есть мочи домой. Это и спасло сестру. Но тысячи детей и подростков были отправлены в Германию.

Было голодно. Наступила весна, сошёл снег, но земля была ещё ледяной. Босиком мы бегали на поле собирать прошлогоднюю картошку. Ели её, мороженую, червивую.

Мне больно видеть, когда  сейчас некоторые люди выбрасывают хлеб. А мы тогда забыли, как он и выглядит.  У нас в деревне был слепой дед, так я по утрам водила его по домам. Побираться. Сама пела. Давали нам кусочки старого сала, хлеб пополам с лебедой. Потом по совести делили,  и я бежала домой. Берегите хлеб, дети!

Красная Армия освободила Щербачи в октябре 1943 года. Отступая, немцы оставили выжженную землю. Домашних животных и собак расстреляли, а кур и птиц съели. Из ста домов в деревне не уцелел ни один, разбомбили. Дети наравне со взрослыми копали землянки,  так готовились к зиме. Построить дома было невозможно.

Глаза Анны Филипповны опять наполнились слезами.

- Мама и Коля пережили войну, но не смогли пережить голод. Всё, что с трудом доставали, отдавали нам, как самым маленьким.  Мы остались с  Тасей  одни, а потом приехал дядя и увёз нас в Краснодарский край. Вернулся раненый отец и присоединился к нам, -   Анна Филипповна немного повеселела. - На Кубани я выросла, получила профессию, вышла замуж.

Потом снова стала серьёзной.

-  Цену свободы и жизни мы, дети войны, познали на себе. Они дались нам дорогой ценой. Пусть ваше и последующие поколения никогда не узнают тех ужасов, через которые  прошли мы!