Кто станет спорить, что годы, когда мы были студентами, самые счастливые и беззаботные. А что же делает это время таким «золотым»? Свобода, самостоятельность, новые друзья, любовь, шумные компании… Проходят годы, но своих университетских товарищей мы помним до сих пор, а с некоторыми дружим всю жизнь. Но не менее яркий след от студенчества оставляют в нашей памяти и преподаватели. И, пожалуй, у каждого из нас есть свои истории, связанные с ними.

ЖИТИЕ МОЕ

Самой яркой и неоднозначной личностью нашего факультета была преподаватель древнерусской литературы. Ей было уже за 80 лет, 50 из которых она преподавала в университете. Нельзя обойти стороной внешность этой почтенной дамы. То ли по отцу, то ли по матери в ней текла цыганская кровь, что придавало ее образу особую колоритность. Она была женщиной с пышными формами, носила длинную толстую косу, массивные золотые серьги в ушах и широкие юбки в пол. Завидев во дворе университета ее старенькую малолитражку, которую, несмотря на свой возраст, она водила невероятно лихо, мы со всех ног бежали в корпус. Ведь опоздать хотя бы раз на ее лекции означало подписать себе приговор – стать объектом ее пристального внимания до конца своих дней… студенческих. А этого мало кто желал, ведь к своему предмету она относилась с большим трепетом. Ее громогласный голос, внушительный тон, устрашающий взгляд загонял душу первокурсников в пятки. Если, не дай бог, на лекции ты не мог ответить на ее вопрос, скажем, по содержанию «Слова о полку Игореве», «Повести временных лет» или не удосужился познакомиться с подробностями жизни протопопа Аввакума или Даниила Заточника, знай – зачет с первого раза ты не сдашь. Память на лица у нее была феноменальная, даже если выучишь весь материал на «зубок» уважаемая всегда найдет возможность тебя «завалить». Отдельные личности умудрялись сдавать ей предмет только с 16 (!) раза. Лишь тогда она со спокойной душой и сердцем отпускала бедного студента из цепких оков древнерусской литературы, уверенная, что теперь с такими познаниями в ее предмете он по жизни не пропадет.

Помню, как она разбрасывала наши работы по аудитории, когда они были «не так скреплены» или вовсе выкидывала их в окна. Ее манера общения и эмоциональность не раз становилась предметом пародий на «Студенческой весне», которым она, кстати, аплодировала громче всех. А популярность ее среди студентов достигла такого пика, что в социальных сетях появилось сообщество, в котором ребята выкладывали свои стихи и песни, главной героиней которых была она. Когда преподавательница была в добром расположении духа, то любила рассказывать милые истории из своей жизни. Не раз упоминала о том, что в свое время учила самого Диму Диброва, ныне известного телеведущего и журналиста. Рассказывала она и о том, что печально известный всем Чикатило также учился на нашем факультете и посещал ее лекции.

После второго курса она у нас уже ничего не вела, но знаете, чем старше мы становились, тем с большей любовью и пониманием относились к ней. Мы по-настоящему скучали по ее лекциям и сожалели, что больше нас так никто не «гоняет» …

КРАСИВОЙ БЫТЬ

НЕ ЗАПРЕТИШЬ

Еще один курьезный эпизод из студенчества связан с преподавательницей теории журналистики. Она, по рассказам старшекурсниц, была строгой блюстительницей морали и терпеть не могла «кричащей» одежды, яркого макияжа и маникюра у студенток. С их слов, те, кто выглядел «броско», просто не имели шанса сдать ей зачет. Это была первая сессия, и никто из нас не хотел провала. Сейчас смешно вспомнить, как большая часть группы (а учились у нас только девочки) в день экзамена пришла в «подобающем» облачении. Блузка каждой была застегнута на все пуговицы под самое горло, так что перехватывало дыхание. Всякий лак с ногтей был беспрекословно снят, девичьи лица сияли только естественным румянцем, а у некоторых, особо чувствительных натур, бледны от волнения. Завязав свои волосы в небрежный пучок и одернув пониже юбки, мы смело шагнули в аудиторию. Однако все рассказы о преподавателе оказались домыслами, и зачет ей был сдан лишь теми, кто смог ответить на поставленные вопросы. Длина юбки и яркость макияжа никак не отразились на наших оценках. Кстати, студентов, имеющих по вопросу свое мнение, отличное от ее, и рьяно его отстаивающих, она чрезвычайно уважала.

Курсом позже мы все же узнали ее «фишку», но уже путем собственных проб и ошибок, и стали от случаю к случаю ею пользоваться. Если какой-то вопрос в билете вызывал у нас трудности, то достаточно было ненавязчиво перевести тему (а уж это будущие журналисты ой как умеют делать) в область религии или домашних животных. И тут говорила уже она, с блеском в глазах и очень долго, а тебе оставалось лишь улыбаться, кивать и время от времени вставлять что-то типа - «ну надо же», «и я так делаю», «какая прелесть». В итоге экзаменаторша забывала о билете, уже не просила тебя продолжить и ставила положительную оценку, ведь у вас «столько общего»…

НЕ ДЕЛАЙТЕ РЕЗКИХ ДВИЖЕНИЙ!

Не менее интересные личности были и среди мужской части преподавателей. Так, преподаватель одной из правовых дисциплин терпеть не мог, когда студенты списывают. За долгие годы работы он имел дело с таким огромным количеством шпаргалок, что мог бы издать энциклопедию по этой теме. Но со временем бдительность его стала такой острой, что он видел «шпору» даже там, где ее не было. Так, непредусмотрительно почесав спину, можно было вылететь из аудитории безо всяких объяснений, ведь любое твое движение он принимал за попытку воспользоваться шпаргалкой. Потому на его экзаменах и зачетах студенты сидели, как истуканы, боясь лишний раз пошевелиться.

АЛЁНКА И ДРУГИЕ ФАВОРИТКИ

Еще один преподаватель журналистских дисциплин – мужчина в возрасте «глубоко за шестьдесят», с наметившейся лысиной и животиком - был большим дамским угодником. Нет, он не переходил допустимую черту в общении со студентками, но то, что у него были свои любимицы на курсе, знали все. Обычно его лекция начиналась с переклички, и когда он доходил до имени одной из своих «фавориток», он ласково, нараспев произносил ее имя вслух и, мечтательно глядя вдаль, повторял: «Алена, Аленушка, Леночка!» И делал это с таким комическим видом, что вся группа покатывалась от смеха. Девушкам он с удовольствием дарил свои книги, оставляя в них автограф с нежным напутствием. Все это нисколько не мешало ему быть прекрасным преподавателем, хорошо знающим свой предмет, и делало его еще более обаятельным в наших глазах.

Мораль такова: все преподаватели, какими бы учеными степенями и званиями ни обладали, такие же, как все мы, люди, со своими привычками и слабостями. Этот факт нисколько не уменьшает их достоинства, а напротив, делает настоящими и вызывает неподдельную симпатию. И вот что интересно, ведь спустя годы мы чаще всего вспоминаем именно таких наставников и учителей – харизматичных, с чувством юмора, ни на кого не похожих.