27 июля исполняется 180 лет со дня трагической гибели на дуэли нашего великого русского поэта Михаила Юрьевича Лермонтова.

Поколения сменяют поколения, но всё такой же нелепой, непоправимой, трагичной и загадочной остаётся эта дуэль. Казалось бы,  многочисленными историками и лермонтоведами  последние дни поэта изучены досконально.  Но многое в этих событиях до сих пор остаётся тайной.

Вот тот роковой, июльский вечер в Пятигорске. В доме Верзилиных звучала музыка, шуршали оборками  платьев барышни, громко смеялись кавалеры, вокруг царила приятная  атмосфера летнего курортного отдыха.  Эмилия, падчерица генерала Верзилина, и Михаил Юрьевич, провальсировав, уселись на диване, к ним присоединился Лев Сергеевич Пушкин, брат знаменитого Александра Сергеевича.  Мужчины принялись острить.  Надо заметить, что в то время в кругу дворянской молодёжи вошло в моду затевать словесные поединки: сыпать остротами, эпиграммами, стихотворными экспромтами.  Такие вот тогда происходили, выражаясь современным языком,  «батлы».  Ничего злого Пушкин и Лермонтов не говорили, а много смешного. Но вот они увидели  Николая Соломоновича Мартынова, стоявшего у рояля и любезно разговаривающего с Наденькой, младшей сестрой Эмилии. Князь Трубецкой играл на рояле.  И надо же было так случиться, что, как только отзвучал последний аккорд, в зависшей полной тишине прозвучало окончание фразы Лермонтова, явно адресованной Мартынову, сказанной по-французски, что переводится,  как «горец с большим кинжалом». Мартынов на водах ходил в черкесском бешмете с кинжалом на поясе, чем вызывал улыбки и насмешки многих окружающих, именно на него чаще всего в альбомах писали шутки и рисовали шаржи,  и  казалось, что он уже привык к этому. Но тут Мартынов побледнел, закусил губу, глаза его гневно сверкнули, и, подойдя к Лермонтову, он довольно сдержанным голосом сказал: «Сколько раз просил я Вас оставить свои шутки при дамах» - и быстро отошёл прочь. На замечание Эмилии, что «язык мой - враг мой», Михаил Юрьевич снисходительно, так же по-французски ответил: «Это ничего, завтра мы будем лучшими друзьями». Уходя от Верзилиных, в прихожей Мартынов снова подошёл к Лермонтову и повторил ту же фразу, на что поэт, как бы шутя, спросил: «Что ж на дуэль что ли вызовешь меня за это?», а в ответ услышал решительное «да».

Тогда ли, у порога верзилинского дома, был назначен день дуэли, или о нём секунданты договорились позднее, неизвестно. А ведь Лермонтов со  Столыпиным  на днях собирались переезжать в Железноводск, где уже для них была снята квартира и заказаны билеты на ванны.

Кружок друзей, узнавший  о предстоящей дуэли, отнёсся к вызову Мартынова беспечно.  Такой вывод сделали историки по свидетельствам людей, окружавших поэта в те дни.  Молодые, бесшабашные, после весёлого обеда  участники дуэли ехали к подножию горы Машук, скорее, как на пикник, на очередную забаву, никто всерьёз не верил в эту дуэль.  Думали, что всё закончится примирением с шампанским, ведь Мартынов и Лермонтов  были давними друзьями.  Секундантом со стороны поэта был близкий родственник по материнской линии и друг Алексей Аркадьевич Столыпин, он носил прозвище «Манго» за красоту внешнего облика и  за прекрасные внутренние качества – благородство, великодушие, доброту, честность. Это с ним вдвоём снимал Лермонтов небольшой турлучный флигель под камышовой крышей на окраине Пятигорска. Князь Александр Илларионович Васильчиков, сын государственного деятеля, которого чтил сам император Николай I, выступал секундантом со стороны Мартынова.  Среди участников дуэли был Глебов Михаил Павлович, поручик конной гвардии, с которым Лермонтов сблизился на Кавказе, и между ними сразу установились дружеские отношения.  Вообще,  в то пятигорское лето рядом с поэтом было множество интересных, образованных людей: сын героя Отечественной войны 1812 года Руфин Иванович Дорохов, князь Сергей Васильевич Трубецкой, полковник нижегородского полка, участник битв на Кавказе Сергей Дмитриевич Безобразов, художник Г. Г. Гагарин.  Ну, почему никто из окружения поэта  не обратил внимания на угрюмость Мартынова, на эту настойчивость на дуэли по совсем незначительному поводу.  Да и условия  дуэли, выдвинутые Мартыновым, поражают, ведь они такие, как при самом тяжком оскорблении: пистолеты крупного калибра, право стрелять до трёх раз, ничтожное расстояние между противниками.  Лермонтов принял эти условия в силу характера, не привыкшего пасовать и отступать, но он говорил, что всё равно в Мартынова стрелять не будет. Но как пошли на это секунданты,  как принял эти условия Столыпин, которого бабушка поэта просила по-родственному  оберегать и хранить на военной службе вспыльчивого, эмоционального Мишеньку?  Думали, что и Мартынов стрелять не станет? А может, было ещё что-то, о чём все негласно молчали? За неделю до дуэли, после конной прогулки, на которой  Лермонтов с Мартыновым, отстав от остальных о чём – то говорили, их отношения охладели.  Была ли другая причина дуэли помимо насмешек? До отъезда на службу поэт ухаживал за Юлией, младшей из трёх сестёр Мартынова. Друзья в шутку называли это ухаживание осадой «Трои».  И будто бы Юлия увлеклась Лермонтовым, но он,  ничего не обещая, оставил девушку.  Впрочем, это было в его манере, расставаться с женщинами, добившись расположения. Не обладающий выдающейся внешностью,  тем не менее он пользовался успехом в дамском обществе.  Ведь стоило ему заговорить, они сразу подпадали под его обаяние.  И, конечно, у мужчин это вызывало и зависть, и ревность, очевидно, Мартынов тоже  не был исключением. А от чего так поступал Михаил Юрьевич в  отношениях с женским полом, пленялся и разочаровывался, был ли это поиск идеала или способ самоутверждения, знал только он сам, с его тонким, чутким,  душевным устройством и внутренним одиночеством гения. 

И вот подножие Машука, 15 июля 1841 года, 6 часов вечера.  В удушливом воздухе чувствуется приближение грозы, туча на горизонте растёт и темнеет. Столыпин всё-таки обращает внимание на мрачного и злого Мартынова, обращается к Лермонтову, но тот только презрительно усмехается.  Кто-то из секундантов втыкает в землю шашку – «барьер». Глебов бросает фуражку в десяти шагах, но длинноногий Столыпин отмеряет десять шагов, увеличивая расстояние. Противникам дали пистолеты.   В зловещей тишине прозвучала команда Глебова: «Сходись!»  Лермонтов остался на месте, Мартынов быстро пошёл к барьеру, наводя пистолет.  Стреляться должны были между счётом: «два» и «три».  Глебов скомандовал: «Раз... Два…  Три…», но выстрелов не было. В это время крикнул Столыпин: «Стреляйте, или я разведу вас!» Лермонтов поднял правую руку, стреляя вверх, и  тут же упал, как подкошенный,  сражённый выстрелом Мартынова. В правом боку дымилась рана, в левом сочилась кровь.  Как растерянные, стояли друзья вокруг павшего, ещё не веря в смерть. Доктора среди них не было, взять не удосужились.  Мартынов покинул площадку поединка, Васильчиков поехал за доктором и экипажем, Столыпин тоже ускакал на своём коне в сторону города.  На лежавшего, истекавшего кровью поэта с небес лил дождь.  Окрестность потемнела, разразилась гроза, дороги размыло.  Васильчиков вернулся ни с чем, в такую погоду доктора отказывались ехать. За большие деньги, не без помощи полиции Столыпину удалось достать дроги. Только к 10-ти вечера тело погрузили на дроги и повезли в Пятигорск. 

Так ли это  происходило, как рассказывают историки по свидетельствам очевидцев тех событий или нет, трудно сказать, но других сведений, к сожалению, нет.  О чём думали эти молодые люди, когда везли тело друга? Особенно, о чём думал Алексей Аркадьевич Столыпин, которого бабушка поэта Елизавета Алексеевна Арсеньева  просила беречь её единственного внука. Что творилось в его душе, когда через два дня хоронили Мишеля, когда на похороны пришёл почти весь город? 

Прошло 180 лет, а вопросы так и остались: почему такие суровые условия дуэли, почему участники её не остановили, согласно условиям,  после счёта «три», почему не взяли доктора, почему не погрузили сразу тело на коня и не отвезли в город?  А самое главное, почему, видя настроение Мартынова, его озлобленность,  заранее не уговорили  его стрелять в сторону?  Потому, что   молодые, ребячливые и беспечные они  не принимали всерьёз  этот  поединок?   Не ожидали такого трагического конца, а потом просто растерялись? Нет ответов.  Есть смерть поэта.

На допросах Николай Соломонович Мартынов говорил, что намерения убить не имел, просто плохо умел стрелять из пистолета и попал в Лермонтова случайно, что на дуэль вызвал Лермонтова из-за колкостей и насмешек в свой адрес. Но зачем тогда быстро шёл к барьеру, если видел, что соперник стоит на месте, зачем целился, если было видно, что Лермонтов поднял руку вверх?  Неизвестно, может  кто-то настроил его против поэта, если он,  всё-таки не будучи злодеем, шёл на верное убийство.  Много лет спустя Мартынов обронил многозначительную фразу: «Друзья - таки раздули ссору…»  Кто они были, эти «друзья»? Как бы там ни было, но за Мартыновым с той роковой дуэли закрепилось слово «убийца».

Описываю эти события ещё и  под впечатлением недавно прочитанной книги  Е.И. Яковкиной «Последний приют поэта», автор заведовала музеем «Домик Лермонтова» в Пятигорске с 1937 по 1951 год. Если кто-то слышал, то в советское время ходила версия, основанная на необычной траектории следа пули в теле поэта, что якобы в него стрелял наёмный убийца из-за соседних кустов.  В книге объясняется, что эту версию в 30-х годах придумал некто Коротков С. Д., бывший некоторое время директором музея в Пятигорске, а в 60-е годы раскопал и  «пустил в оборот» В. А. Швенбергер. Но эта легенда, сочинённая невежественным человеком, пожелавшим увековечить своё имя в лермонтоведии,  не заслуживает серьёзного внимания. Траектория пули объясняется специалистами  просто, в тот момент у жертвы выстрела была поднята правая рука, и тело качнулось в сторону.

Посещая одно из достопамятных мест, связанных с именем Лермонтова, восстановленную хатку в Тамани, где ненадолго останавливался Михаил Юрьевич по пути на место службы, слушая экскурсовода, я всматривалась в портрет его бабушки, представленный в экспозиции. Он был написан в начале 19-го века, на нём Елизавета Алексеевна изображена ещё молодой. С полотна на меня смотрели глубокие,  карие глаза, в которых как будто отражалась та боль, которую ей предстоит пережить в жизни.  Как же должно быть сильно она любила своего единственного внука, оставшегося трёхлетним сиротой после смерти её  тоже единственной дочери.  С какой трепетной заботой и нежностью пестовала и растила, давала прекрасное образование своему талантливому внуку. Как переживала, когда его отправили воевать на Кавказ, как горячо молилась. Император не жаловал свободолюбивого, «неудобного»  поэта.   Вторично, после дуэли с сыном французского посланника в Петербурге – Барантом, он сослал его на Кавказ  в Тенгинский полк, который был в тяжёлых условиях – негодные укрепления, плохое вооружение, горцы, постоянно ведущие наблюдение, в довершение этого лихорадка и цинга косили там людей.   Явно Николай I не хотел возвращения Лермонтова в столицу.  Но у бабушки было много влиятельных знакомых в Петербурге, там она и хлопотала об отставке слабого здоровьем внука,   и её хлопоты были не напрасны.  Но молодому поэту уже не суждено будет узнать об этом, не узнает он и какого красивого коня выбрала в подарок к его двадцатисемилетию бабушка, ведь он так любил лошадей. Не издаст он и свой литературный журнал, о котором мечтал, не напишет задуманных больших работ, о которых он разговаривал с товарищем по пансиону и московскому университету Николаем Фёдоровичем Туровским за несколько дней до дуэли. 

 Елизавете Алексеевне было 68 лет, когда рухнули все её надежды и мечты.   Наверное,  она думала о том, как счастливо они будут жить с Мишей, как она устроит ему славную женитьбу и, даст Бог, дождётся правнуков.  Но последними хлопотами этой волевой, властной, сильной, и трепетно любящей женщины были хлопоты о перезахоронении останков внука. В апреле 1842 года она встречала его гроб в Тарханах, родовом имении в Пензенской губернии. Уже ослепшая от пролитых слёз, она наклонилась к гробу: «Мишенька  здесь?» Она прожила после смерти внука всего лишь 4 года, наверное,  не видя больше смысла в дальнейшей земной жизни.

Впрочем, в своей бессмертной биографии Михаил Юрьевич Лермонтов продолжает жить,  живёт и его бабушка, глядя на нас из - под кружевного чепца с полотна неизвестного художника. Поэт живёт в своих произведениях,  на страницах книг, созданных по ним героях кинофильмов и спектаклей, живёт в сердцах читателей из поколения в поколение.

Когда я возвращалась из Тамани, сидя в экскурсионном автобусе,  комок переживаний  подступал к горлу,  в голове кружились мысли, а в сердце уже рождалось это стихотворение.

Послание участникам дуэли

Под Машуком, злой пулею распятый,

Лишённый жизни, молодости, сил,

Лежал он на траве, грозой  примятой…

Ну, как ваш брат такое допустил?

Смотрели вы на скошенное тело,

Плод бесполезной и пустой вражды,

Мартыновской обиды скороспелой

И наспех сотканной себялюбивой лжи.

Вы, как никто, дуэли знали завязь,

Ту искру, распалившую костёр,

Не затушили,  не предугадали,

Чем кончатся обиды глупых ссор.

Убийством.  Растерялись и  не смели

К поэту даже подойти на шаг.

Эх, господа, в любой такой дуэли

Он вас бы спас.  Эх, вы, да как же так?

Ждал Петербург.  И скоро день рожденья,

Отставка долгожданная пришла.

И ждали новые стихотворенья,

Дрожа на кончике гусиного пера.

Скрывая радость под чепцом кисейным,

В подарок внуку выбрала коня

Родная бабушка, друзья рвались к  Мишелю…

Эх, господа, эх, вы, ведь так нельзя…

Не хочется о вас мне плохо думать.

О, если б глянуть вам вперёд на сотни лет 

И осознать, кто здесь стоит под дулом,

То  вы б Мартынову не дали  пистолет.

 Ирина Хананина