Недавно государственный архив Волгоградской области опубликовал документы, раскрывшие подробности Сталинградской битвы. Это истории мирных жителей, которых угоняли на принудительные работы: опросные листы для возвратившихся на родину, акты о злодеяниях фашистов в Сталинградской области, воспоминания, письмо в газету, протокол допроса сотрудника абвера.

1942 год. Часть Сталинградской области оккупирована. Попавших в плен красноармейцев казнили. Тысячи советских граждан забрали в рабство. Домохозяйке Надежде Антоновой, можно сказать, повезло. Ее довели до станицы Нижне-Чирской и там бросили. Вот ее показания: «Никуда не гнали, так как были маленькие дети, а других людей гнали в концентрационные лагеря. Не работала, питание не давали, меняли свое барахло, обувью и одеждой не снабжали, охраны не было, жилищем не снабжали».
А вот раздатчице универсального инструмента тракторного завода Марии Богдановой пришлось хлебнуть по полной. Ее отправили в Гинденбург (сегодня это польский город Забже) в октябре 1942 года, из неволи освободили только в победном мае.   «Мне было предложено немцами выехать из города Сталинграда, нас погрузили в товарные вагоны, в них не были созданы условия, теснота, питание плохое. В каждом вагоне - по 45 - 50 человек, горячей пищи не было, а только на станциях давали жидкой жижицы с пшеном, - читаем мы рукописное свидетельство Богдановой. -Вагоны сопровождал специальный конвой. Медицинского обслуживания в пути не было. Были случаи заболеваний».    Она трудилась на станкостроительном заводе в покрасочном цехе, потом была уборщицей в лагере для французов. Рабочий день длился 12 часов. Даже платили 10-15 марок в месяц. На сутки выдавали 330 граммов хлеба и семь граммов маргарина, на неделю - сто граммов сахара. Раз в полгода полагались пиджак и ботинки на деревянной подошве. Спала на бумажных тюфяках, набитых стружкой. Отношение к трудящимся было жестоким. Особенно усердствовал в побоях начальник лагеря Кушка.
Уроженец села Терса Александр Нуждин встретил начало войны в армии, нес службу в крепости Осовец (сегодня это территория Польши). Попал в окружение в Минске. Его отправили в лагерь в Гамбурге. Он работал в связке с двумя мальчишками 13 и 14 лет, которых немцы постоянно дубасили, так как пацаны не могли в силу возраста выполнить план. Нуждин объяснил эту, казалось бы, очевидную причину их неуспеваемости охранникам, и те стали более терпимее. Но после Сталинграда отношение к пленным смягчилось. В апреле 1945-го Александра вызволили англичане. Потом он долго работал газосварщиком в Еланской автоколонне.
Впрочем, некоторые отмечают, что по возвращении сталкивались с неприязнью «идеологически подкованных» соотечественников. Те воспринимали бывших узников как предателей.    Немало задокументировано воспоминаний детей Сталинграда. Вот рассказ Клавдии Чеваниной 1929 года рождения: «Однажды на площади Дзержинского был страшный бой. Наши моряки сражались с немцами. Гитлеровцев было очень много, а наших моряков -горсточка. Когда у них кончились патроны, они бросились на врагов врукопашную. Немцы взяли их ранеными в плен и погнали мимо наших дворов. Раны были тяжелые, и моряки поддерживали друг друга. Фашисты связывали их цепями, они боялись их даже тяжелораненых. Мальчишки смотрели на них из-за угла и ревели. Моряки кричали нам: «Не плачьте, дети. Вы видите, как нас боятся даже связанных. Мы вернемся, мы вернемся!» Я этого никогда не забуду».     Раисе Гуськовой к началу Сталинградской битвы было 15 лет. Вот ее рассказ: «Фашисты выгнали нас из окопов плетками и погнали к Волге. Собрав более тысячи человек, немцы отправили огромную толпу беззащитных женщин, подростков и стариков пешком в Воронеж. В неустойчивую ноябрьскую погоду мы в течение месяца в легкой осенней одежде прошли 200 километров. В Воронеже весь декабрь провели под открытым небом, толком не зная, какая судьба нас ожидает. Многие не выдерживали таких испытаний и заболевали. В конце концов меня с сестрой и мамой отправили в телячьем вагоне в Австрию в город Вену». Там им дали работу на фабрике. Начальник цеха часто останавливался возле Раи и плакал. Оказалось, она была очень похожа на его дочь, погибшую двумя годами ранее в автокатастрофе. Немец даже хотел удочерить русскую девочку. Не удочерил, но во всяком случае спас от расстрела после инцидента с охранником.


Официально

Из акта, составленного работниками Нижне-Чирского колхоза (стилистика и грамматика оригинала сохранены): «В 1942 году примерно 25 декабря немцы причинили гнусную расправу над советской учительницей Шестопаловой Зои Александровной 30 лет. Немцы расстреляли советскую учительницу за то, что она спрашивала у немецкого офицера за фронт Красной армии. Немецкий офицер расстрелял Шестопалову Зою Александровну и не приказали хоронить расстрелянный трупп. Труп был обнаружен только при освобождении территории от немецких захватчиков, в чем и составили настоящий акт».